Я не буду перечислять особенностей самого мероприятия, кто выступал, кто о чем говорил и как на это реагировали. Для этого есть официальные журналисты, к которым я слава Богу не отношусь. Все, что есть на этой странице и текст и фотографии, все это плоды моего восприятия о жизни жены священника. Разные они. И по характеру, и по социальному статусу и по имущественному положению и по национальностям. Я уже не говорю о возрасте. Но практически у всех есть одна, наверное самая сильная черта их характера, отличающей их от обычных женщин. Это смирение.
И наверное не просто так, сегодня в день, когда в церквях читают притчу о фарисее и мытаре я закончил перебирать отснятый материал и пишу этот текст…
❝ … я скажу по секрету, сам, иной раз, до того свою Алевтину боюсь и недолюбливаю, от самого себя деваться некуда. А потом подумаю, ведь, она мой точильный камень — я об неё затачиваюсь. И если бы она, время от времени, не была бы такая плохая, разве я стал бы такой хороший? Господь дает нам жён, чаще всего, совсем непохожих на нас. Вот, взять бы хотя бы меня и мою Алевтину Андреевну. Я — худён, строен, подтянут. Она — округла и полновата. Взглянуть на нас со стороны: я — единица, она — ноль. Но вместе мы образуем — Десяточку. Без меня, без единицы, она была бы ноль, но и я без неё, без нуля, остался всего лишь единичкой… ❞
©Александр Сегень, из фильма «Поп»
****
Матушка Ольга, женщина с лицом, изборожденным тонкими морщинками, словно карта звездного неба, хранящая в себе бесчисленные истории, просыпалась задолго до рассвета. В шесть утра, когда за окнами ещё царила густая чернота, предвосхищая первые лучи солнца, она вставала. Тишина дома, прерываемая лишь тиканьем старинных часов в прихожей, была для нее временем молитвы – интимным диалогом с Богом, в котором она черпала силы для предстоящего дня. Холодный кафель кухонного пола приятно холодил её босые ноги, пока она ставила на плиту чугунный чайник, а аромат крепкого чая, словно невидимое благословение, наполнял комнату. Через полчаса, с характерным скрипом половиц, появлялся отец Сергий, её муж, его фигура, подсвеченная утренней зорькой, проступала из полумрака.
Его день начинался с ранней службы, и быстрый завтрак, состоящий из черного хлеба, варенья и чашки горячего чая, был всего лишь коротким перерывом перед долгим днем, полным молитв и проповедей. Затем, словно буря, проносились дети: старший сын Дмитрий, подрастающий и уже достаточно независимый подросток, ворчал, закидывая на плечо потрепанный рюкзак, направляясь в школу, а маленькая Александра, ещё сладко зевая, просила «еще пять минуток» под теплым одеялом, её светлые волосы, раскиданные по подушке, напоминали золотое облако.
День матушки Ольги начинался не с кофе и утренней газеты, а с бесконечного потока людей, стучавшихся в их скромный, но всегда гостеприимный дом. Дом, ставший не только пристанищем для её семьи, но и убежищем для многих прихожан. Она была не просто женой священника, а центром поддержки для всей общины. Кто-то приходил с глубокими вопросами о вере, ищущий утешения и понимания в запутанном лабиринте жизни; кто-то нуждался в простом совете, в мудром слове, которое могло развеять сомнения; а кто-то приходил, прося о помощи – в еде, одежде, или просто в теплом слове сочувствия.
Матушка Ольга не стремилась к славе или признанию. Она никогда не считала себя особенной или святой. Ее смирение, глубокое и естественное, было не показным, а выстраданным, пройденным через годы служения ближним. Были моменты, когда усталость накатывала на неё тяжелой волной, когда ей хотелось просто сесть в тишине и отдохнуть, закрыв глаза на весь мир, погрузившись в мир собственных мыслей. Но в такие моменты в дверь снова стучали, и рутина повторялась.
Однажды пришла Ирина, новая прихожанка, с лицом, застывшим в маске невысказанной боли. Её глаза были красные от слез, а голос дрожал. Ирина, брошенная мужем, искала ответа на вопрос, мучивший её душу: как смириться с болью предательства? Как простить? Ей говорили о смирении, но внутри неё бушевал шторм негодования и отчаяния.
— Матушка, – сказала Ирина, ее слова были пропитаны горькой отчаянием, – мне говорят, что нужно смириться, а у меня внутри всё горит! Я не могу простить его! Разве это правильно?
Матушка Ольга не стала читать морали, не стала цитировать священные тексты. Она просто налила женщине чашку горячего чая, его аромат, словно успокаивающее лекарство, начал медленно заполнять воздух. Она посмотрела Ирине прямо в глаза, видя в них целый океан боли, и ответила мягко, без осуждения:
— Знаешь, смирение – это не когда тебе не больно. Это когда ты не даёшь этой боли разорвать тебя изнутри. Это принятие ситуации не как оправдание, а как осознание своей силы в преодолении этой ситуации. Это понимание, что даже в самых страшных испытаниях есть место для надежды и роста.
Ирина всхлипнула, ее плечи сотрясались от рыданий.
— Но как?, прошептала она, голос был еле слышен.
Матушка Ольга улыбнулась, улыбка теплая и полная сочувствия:
— Для начала просто не бойся говорить об этом с Богом. Он ведь слышит даже тогда, когда мы молчим. Расскажи Ему о своей боли, о своём гневе, о своём отчаянии. Не жди мгновенного решения, не жди чуда, просто говори с Ним, и ты увидишь, как даже внутри самых темных и страшных моментов, ты найдешь каплю света, точку опоры, путь к исцелению и миру. Помолись за своего мужа, попроси сил для себя. Смирение – это долгий путь, это не мгновенное состояние, а постепенное принятие реальности и поиск выхода из неё.
В тот вечер Ирина ушла, не найдя моментального решения, не получив волшебной таблетки от боли, но она ушла с чувством, что не одна. Что есть человек, который ее понимает, кто готов слушать, кто готов помочь ей найти свой путь к прощению и внутреннему миру. Матушка Ольга устало опустилась в кресло, ее взгляд устремился вдаль, задумываясь о том, как изменилась ее жизнь с того момента, как она стала женой священника. Ее жизнь стала не просто личной историей, а священным служением, целью которого стало нести свет и надежду тем, кто в нем нуждается. Она вспоминала своё юное представление об уютном семейном гнёздышке, но понимала, что её жизнь превзошла все её наивные ожидания, и эта жизнь прекрасна, несмотря на трудности, именно потому, что она наполнена любовью, служением, и неустанной надеждой.
Отец Сергий мог прийти поздно ночью – после долгой исповеди или поездки к умирающему. Иногда за ужином он молчал – не потому, что не хотел говорить, а потому что был измождён чужими исповеданными грехами. Она знала, что никогда не станет для него главной – Бог всегда будет на первом месте. Но она принимала это, потому что её место было рядом. Смирение для неё не было слабостью – оно было силой.
И когда в этот вечер в дверь снова позвонили, Ольга встала, поправила платок и пошла открывать.
К ней снова пришли. Значит, она нужна…
Путь жены священника – не самый простой из женских путей. Но когда он воспринимается как благодатная возможность через служение мужу-священнику служить Богу, он становится источником радости: «Иго Мое благо и бремя Мое легко есть» (Мф.11:30). Церковь смотрит на брак не как на союз психологически совместимых людей, а как на подвиг, на школу любви. И если уж ты решился соединиться с человеком, то должен эту школу пройти до конца.
Здесь фотозарисовки с форума и портреты матушек так, как я их увидел.
Царице моя Преблагая, Надеждо моя Пресвятая, Споручнице грешных! Се, бедный грешник, предстоит Тебе! Не остави мене, всеми оставленнаго, не забуди мене, всеми забытаго, даждь ми радость, неведущему радования. О, тяжки мои беды и скорби! О, безмерны мои грехопадения! Яко тьма нощная — житие мое. И несть в сынех человеческих ни единаго сильнаго ми помощи. Ты — Единая моя Надежда. Ты — Единый мой Покров, Прибежище и Утверждение. Дерзновенно простираю к Тебе немощныя мои руце и молю: умилосердися о мне, Всеблагая, пощади, пощади искупленною Крови Сына Твоего, утоли болезни многовоздыхающия души моея, укроти ярость ненавидящих и обидящих мя, возстави силы моя увядающая, обнови, яко у орляте, юность мою, не попусти ослабнути в делание заповедей Божиих. Огнем небесным коснися смущенных души моея и исполни ю веры нспостыдныя, любве нелицемерных и надежд известных. Да всегда пою и славлю Тебе, Преблагословенную мира Заступницу, Покров наш и Споручницу всех нас грешных, и покланяюся Сыну Твоему и Спасу нашему Господу Иисусу Христу, со Безначальным Его Отцем и Жизнеподательным Духом Святым во веки веков. Аминь.
Слава Богу за все!
